Календарь знаменательных дат

105 лет со дня рождения Ольги Берггольц

Ольгу Берггольц называли "ленинградской Мадонной". 900 блокадных дней город говорил ее голосом. "В истории ленинградской эпопеи она стала символом, воплощением героизма блокадной трагедии. Ее чтили, как чтут блаженных, святых", — писал о ней писатель Даниил Гранин.

 

Обаятельный сплав женственности и размашистости, острого ума и ребячьей наивности — такой Ольга Берггольц запомнилась современникам. Она разделила судьбу своего народа. И все же далеко не каждой женщине довелось пройти через такие испытания, через которые прошла она. При этом она не ожесточилась сердцем, а продолжала любить… "Что может враг? Разрушить и убить. И только-то. А я могу любить…"

 

Русская советская поэтесса Ольга Берггольц (16.05.1910-13.11.1975) родилась в Санкт-Петербурге, на старой питерской окраине - Невской заставе, в семье Федора Христофоровича и Марии Тимофеевны Берггольц. Отец Ольги, врач-хирург и выпускник Дерптского университета, работал по специальности, а мама воспитывала Лялю и младшую дочку Мусю, обожала поэзию, сумев передать эту любовь и девочкам.

 

Там же, на рабочей окраине Петербурга, прошло детство Ольги. Ее детские и юношеские годы мало чем отличались от множества других юношей и девушек в первые годы после Октябрьской революции. В 1920-х годах она училась в трудовой школе, писала стихи, удостоилась похвалы Корнея Чуковского, сказавшего, что из Ольги непременно получится настоящий поэт.

 

В 1925 году 15-летняя Ольга Берггольц пришла в литературное объединение рабочей молодежи "Смена", где преподавали такие учителя, как Тынянов, Эйхенбаум, Шкловский, выступали Багрицкий, Маяковский, И. Уткин. Там Берггольц познакомилась с Борисом Корниловым (1907-1938), молодым поэтом, который принадлежал к т.н. "комсомольским поэтам". Вскоре они поженились, их брак оказался недолгим, но оставил неизгладимый след в душе каждого из них.

 

Спичка отгорела и погасла,

Мы не прикурили от неё.

А луна - сияющее масло -

Тихо уходила в бытиё. (Б. Корнилов)

 

В 1936 году Бориса Корнилова исключают из Союза Советских писателей, в 1937 – арестовывают, в 1938 он был расстрелян как "активный участник антисоветской, троцкистской организации". Вся страна распевала "Песню о встречном", написанную Шостаковичем на слова Б. Корнилова, но упоминание его имени оставалось под строжайшим запретом еще два десятка лет. Он был реабилитирован в 1957 г. - "за отсутствием состава преступления". Его могилы не существует.

 

Бориса Корнилова уже не было в живых, но Берггольц и в 1939 и 1940 годах пишет стихи, посвященные первому мужу.

 

Не стану прощенья просить я,

ни клятвы - напрасной - не стану давать.

Но если - я верю - вернешься обратно,

но если сумеешь узнать, -

давай о взаимных обидах забудем,

побродим, как раньше, вдвоем, -

и плакать, и плакать, и плакать мы будем,

мы знаем с тобою - о чем.

 

Тяжелые испытания выпали на долю и самой Ольги Берггольц. В 1937 году ее исключили из партии, в 1938 по ложному обвинению арестовали. Беременная, она полгода провела в тюрьме, где после пыток родила мертвого ребенка.

 

В декабре 1939 года она писала в своем тщательно скрываемом дневнике: "Ощущение тюрьмы сейчас, после пяти месяцев воли, возникает во мне острее, чем в первое время после освобождения. Не только реально чувствую, обоняю этот тяжелый запах коридора из тюрьмы в Большой Дом, запах рыбы, сырости, лука, стук шагов по лестнице, но и то смешанное состояние... обреченности, безвыходности, с которыми шла на допросы... Вынули душу, копались в ней вонючими пальцами, плевали в нее, гадили, потом сунули ее обратно и говорят: "живи".

 

Известие о начале войны застало Берггольц в Ленинграде. В июне 1941 года она пишет стихи о Родине:

 

Мы предчувствовали полыханье

этого трагического дня.

Он пришел. Вот жизнь моя, дыханье.

Родина! Возьми их у меня!…

Он настал, наш час, и что он значит –

только нам с Тобою знать дано.

Я люблю Тебя - я не могу иначе,

я и Ты по-прежнему - одно.

 

В ноябре 1941 года ее с тяжело больным мужем должны были эвакуировать, но Николай Молчанов (ее второй муж) умер, и Ольга Федоровна осталась в городе. Работала на Ленинградском радио: читала стихи, обращалась к горожанам в прямом эфире. Всю блокаду в насквозь промерзшем, умирающем от истощения, заваленном трупами городе раздавался ее голос. В ту пору Ольга написала свои лучшие стихи, они помогали ленинградцам не терять человеческий облик, держаться и выживать. Она умела верить и своей верой заражала людей:

 

Товарищ, нам горькие выпали дни,

Грозят небывалые беды,

Но мы не забыты с тобой, не одни, -

И это уже победа.

 

Берггольц была внесена немцами в список лиц, подлежащих после взятия города немедленному уничтожению. Но город выстоял.

 

Да здравствует суровый и спокойный,

Глядевший смерти в самое лицо,

Удушливое вынесший кольцо,

Как человек, как труженик, как воин!

Сестра моя, товарищ, друг и брат, -

Ведь это мы, крещенные блокадой,

Нас вместе называют - Ленинград,

И шар земной гордится Ленинградом.

 

Позднее выступления О. Берггольц по ленинградскому радио вошли в книгу "Говорит Ленинград". Новой ступенью в творчестве Берггольц явилась прозаическая книга "Дневные звезды" (1959), позволяющая понять и почувствовать "биографию века", судьбу поколения, которую сама Ольга Федоровна называла главной в своем творчестве:

"Я раскрыла перед вами душу, как створки колодца, со всем его сумраком и светом, Загляните же в него! И ели вы увидите хоть часть себя, хоть часть своего пути - значит вы увидели дневные звезды, значит они зажглись во мне".

 

Умерла Ольга Берггольц 13 ноября 1975 в Ленинграде. Несмотря на прижизненную просьбу писательницы похоронить ее среди умерших в блокаду друзей на Пискаревском мемориальном кладбище, где высечены в камне ее слова "Никто не забыт и ничто не забыто", была похоронена на Литераторских мостках (Ленинградское Волково кладбище).

 

Муза блокадного города, Мадонна блокады... - Ольга Берггольц - прижизненная легенда. Ее трагический голос обрел силу в осажденном Ленинграде. "Писать честно, о том именно, что чувствуешь, о том именно, что думаешь, - это стало и есть для меня заветом", - сказала Берггольц в начале своего творческого пути и осталась верна себе до конца.